Олег Марин - Порог резистентности [СИ]
За десять лет существования Фригории здесь сложилась своя, довольно примитивная мифология, стоящая на трех китах: сбежавшем каторжнике, волшебной сосульке и зловещих снегожорках. Последние были вполне себе реальными тварями, не обладающими магическими качествами, как об этом рассказывалось в местных легендах. В пользу существования снегожорок свидетельствовали белые выделанные шкуры, веревки, сделанные из их жил, желчь, которую каторжане употребляли как лекарство от всех болезней, и прочие производные от добычи этих существ.
Тимур их пока еще не видел, только слышал. Из-подо льда порой раздавались странные цокающие звуки, словно кто-то глубоко в забое орудовал отбойным молотком. Говорили, что это поют снегожорки. Ларин пытался расспрашивать соседей по сектору, как выглядят местные твари. Увидишь снегожорку, не ошибешься, сказали ему, потому как другой живности тут вовсе нету. Странно, думал Тимур. Не может на целой планете существовать один вид животных. Жрать-то им что-то надо. Ну так снег жрут, удивлялись его непонятливости старожилы, оттого и снегожорки.
Глупости. Шмыгала вокруг какая-то мелочь, вроде мышей. Пару раз Тимур видел, как мелькали в тумане серые тени. То ли птицы, то ли еще какая летающая дрянь. А снегожорки должны быть здоровенными такими зверюгами, вроде белых медведей. Иначе с чего Гроссу сомневаться, что он ее завалить сможет? Да и встречающиеся в забоях круглые, уходящие в темноту тоннели – снегожоркины норы – тоже говорили о приличных размерах местной фауны.
Судя по количеству шкур в секторах, убивали снегожорок не меньше двух десятков в год. А то и больше. Но друзьями среди старожилов Ларин пока не обзавелся, так что спрашивать об особенностях местной охоты было не у кого.
– Жмур! Але, Жмур! – проорали сзади. – Оглох, что ли?!
Тимур опустил резак и повернулся.
– Чего тебе?
Опознать человека в спецухе можно только по голосу. Этот был Тимуру не знаком.
– Напарник зовет.
– Какого… Зачем? – недовольно спросил Тимур. – Случилось что?
– Да не знаю я, – огрызнулся неизвестный каторжник. – Просили передать, вот я и… Мое дело маленькое.
Он направился к выходу из забоя.
Тимур отложил резак и зашагал следом. Внезапно гонец притормозил и обернулся.
– А, вот чего… Третий отворот.
– Что?
– Третий отворот, говорю, – повторил тот.
– Да слышал я, – с досадой отмахнулся Тимур. – Что это значит-то? Причем тут какой-то отворот?
Каторжник покрутил головой.
– Тупой, что ли? – с неудовольствием поинтересовался он. – Говорят же тебе – напарник зовет!
– Ну?
– Что ну?! – окончательно разозлился посланник. – Некогда мне тут с тобой тереть попусту! В третий отворот вали, дошло наконец?!
Тимур растерялся. Не больше десяти минут назад Слон потащил полную волокушу на погрузку. Видимо, что-то случилось, и ему нужна помощь. Это ясно. Но при чем тут какой-то отворот и с какой стати Слон не пришел сам, а отправил к Тимуру незнакомого идиота?
Пока он размышлял, мужик скрылся. Задавать вопросы стало некому. Придется разбираться самому. Тимур сердито крякнул и решительно направился к выходу из забоя.
Через пару десятков шагов он привычно скользнул взглядом по круглому отверстию в стене, высотой примерно в рост среднего человека. Снегожоркин ход, их тут полно. Стоп! Отворот. Может, нервный гонец от Слона имел в виду именно эти отвороты? Но какого хрена напарнику понадобилось в лабиринтах снегожоркиных нор?
Ладно, в любом случае, это не тот поворот. Тимур пошел дальше, на ходу размышляя, что могло подвигнуть Слона сойти с относительно безопасной тропы забоя. Хорошо хоть Крота нет, подумал он, а то ору не оберешься: мол, вместо того, чтобы норму выдавать, они херней маются.
Вообще, продолжал рассуждать Тимур, после того как их с Слоном избавили от "опеки" старожила, работать стало гораздо веселее. Если это слово в принципе уместно в данных обстоятельствах. Неожиданно выяснилось, что за отведенное на добычу время они вдвоем вполне успевают выдать дневную норму одного работника. Вот уже третий день Тимур не голодал, хотя еще и не наедался досыта. Да и ежедневный физический труд не прошел бесследно – резак больше не казался многотонным, руки как будто сами выполняли необходимый набор манипуляций, и ледяные блоки – ровные, аккуратные – один за другим выскакивали из стены.
Здесь, в отличие от Антарктиды, отношение у местного народа ко льду было далеко не трепетным. Его бывало и желтым кропили перед отправкой, в отместку снеговикам, и слова матерные резаком выпиливали. Фигуры, опять-таки, оскорбительного содержания. В общем, выражали свое отношение к рабскому труду, как могли.
О, второй ход, отметил Тимур. Нам дальше.
А вот и третий. Ну, что тут у нас? Странно… Следы волокуши мирно тянулись мимо загадочного "третьего отворота" – как и положено, к погрузке. Значит… Что же это значит? Что проблема возникла на обратном пути? Не сходится. Во-первых, Слон никак не успел бы дойти до вагонетки, разгрузиться и вернуться за то время, что прошло с его ухода до появления гонца. Во-вторых, тогда здесь бы торчала волокуша.
Получается, что напарник ушел с грузом дальше этого места, но, по какой-то причине, бросил лед, вернулся и пошел бродить по снегожоркиным ходам. А теперь вопрос на миллион кредитов: какого хрена тут происходит?!
Тимур с опаской заглянул в круглый проход. Включил налобник. Луч фонаря скакнул по стенам, отразился в гладкой, будто отполированной поверхности и потускнел, растворяясь в уходящей вперед и вниз темноте.
– Э-эй! – крикнул Тимур.
Вместо того чтобы отразиться от ледяных стен, голос моментально угас. Казалось, его поглотила та же недобрая темнота, что задушила свет фонаря.
Тимур сделал еще одну попытку:
– Сло-о-он! – изо всех сил завопил он. – Але-о-о-о! Ты тут?!
Тишина медленно подкрадывалась к нему из глубины. Тимур кожей ощущал ее беззвучное движение. Она скользила по стенам, подбираясь к замершему в растерянности человеку, мечтая наброситься на него, затянуть с ног до головы липкой паутиной, переварить…
– Тьфу ты! – вслух сказал Тимур, стряхивая наваждение. – Что за бред?!
"Приятно поговорить с умным человеком? – издевательски хмыкнул внутренний голос. – Беседы с самим собой, между прочим, первый признак сумасшествия, старик!"
Тимур с тоской посмотрел туда, куда вели следы волокуши – к погрузке. Ждать некого. Смена придет не раньше чем через три часа…
Вдруг Слон нашел "сосульку силы" и боится отойти, чтобы кто другой не украл? Или… может Крот его подставил, намутил чего?
Тимур положил резак у входа. Вряд ли он там пригодится. Вздохнул и шагнул в отворот.
Кричать больше не хотелось. Хотелось выключить фонарь и слиться с темнотой, чтобы то бесшумное, ждущее добычи, не заметило крадущегося по его владениям человека.
Воображение быстро дорисовало разорванное тело Слона, дымящееся горячей кровью.
Соберись, тряпка, мысленно прикрикнул на себя Тимур. Сделал второй шаг. Потом третий. Тоннель медленно но верно вел вниз.
Тусклый луч налобника вырывал у стылого лабиринта лишь небольшой кусок, а дальше все тонуло в безжизненной тьме. Тимур пригляделся и заметил треугольные проколы во льду. Шипы от ботинок! Значит, Слон точно был здесь.
Впереди раздался едва слышный шелест. Если бы здесь были летучие мыши, они бы вот так носились по тоннелю.
Тимур на всякий случай вытащил крюк. По ребрам полоснула острая боль. Неужели все-таки перелом, подумал Тимур и, сжав крюк покрепче, осторожно пошел вперед, вколачивая шипастые подошвы в ледяную поверхность.
– Слон… – позвал он. – Ты где?
Шорох стал громче и интенсивнее, словно кто-то скреб лопатой или крюком по ледяной стенке.
Тимур сделал еще несколько шагов и остановился. Тоннель резко забирал вниз.
Он поднял голову и едва не вскрикнул. С мерцающего искрами низкого свода свисала рука в спецовке. Словно человек пытался выбраться изо льда.
Начавшие отрастать волосы на голове Ларина зашевелились.
Слон…
Он заставил себя рассмотреть находку. Широкая ладонь, узловатые скрюченные пальцы, глянцево поблескивающие в свете налобника. Рука словно была вырезана из цельного куска черного льда. Тимур легонько тронул ее крюком. Большой палец откололся и упал к его ногам.
Откуда-то потянуло холодом. На мгновение тьма вспыхнула ослепительно-белым кругом, полным отвратительных треугольных зубов. Заполнив собой все пространство тоннеля, жуткая пасть схватила замороженную руку. Тимур шарахнулся в сторону. Склизкая тяжелая туша подмяла его под себя, протащила по льду и исчезла в начале тоннеля.
Дневной свет мигнул и пропал. Тимур понял, что катится вниз, в самое нутро ледяной пещеры. Он растопырил ноги и взмахнул крюком, пытаясь зацепиться. Его крутануло, чуть не вырвав руку из плеча, потом дернуло, бок взорвался болью, но падение удалось остановить.
